Ведущий — Алексей Воскобойников:
Наши встречи в рамках фестиваля «Амурская осень» продолжаются, и сегодня у нас в гостях народная артистка России Ирина Муравьёва.
– Ирина Вадимовна, здравствуйте!
– Здравствуйте!
– Ирина Вадимовна, фамилия-то у вас какая – для амурчан особая, родная: Муравьёва! Вы к тем самым Муравьёвым отношение, часом, не имеете?
– На красной дорожке оказалось, что нет. Потому что, когда по красной дорожке пошёл Муравьёв-Амурский и сказал: «Здравствуйте, я Муравьёв-Амурский», я пошутила глупо, сказала: «А я Муравьёва-Апостол». А он сказал: «Нет, вы не Муравьёва-Апостол, я всех знаю».
– Ух ты!
– Кто Амурский, кто Апостол, совершенно серьёзно. Я покраснела, мне стало стыдно.
– Как бы там ни было, я уверен, вы не первый раз на «Амурской осени», вас теперь уже прочно будут называть Муравьёвой-Амурской, теперь вы ещё и в составе жюри приехали. В связи с этим вопрос: журить, судить – насколько это ответственно и тяжело? Трудна ли доля судьи? Ведь так легко кого-то нечаянно обидеть, обойти вниманием.
– Это ужасно! Ужасно. Я думаю, если бы я сейчас была на месте вот этих актёров, которых мы смотрим, я, наверное, умерла бы. Вчера встретила Гостюхина прямо перед спектаклем, днём, мы с ним вместе снимались в кино, у нас дивные, хорошие отношения, разговоры. А тут мы с ним поздоровались за руку, и он как-то ветром, и вот как-то так стесняясь, а он вообще человек очень такой деликатный, стеснительный, замечательный.
– А вы вроде бы как над ним получаетесь.
– Получается, что я судья, и ему так неловко, что он сегодня будет играть. Нет, не над ним! А то, что творчество стыдливо. Такая фраза есть, не моя. Поэтому ему неловко, что сейчас я буду смотреть, я бы тоже себя так чувствовала. Я никогда никого не приглашаю на свои спектакли, никогда. Если я знаю, что я кого-то пригласила, – это означает, что этот человек думает, что я хорошо играю. Сейчас он всё это смотрит – в общем, ком, сплошной ком чувств в голове начинается.
– Многие говорят, что перед родными, близкими и знакомыми сложнее всего играть.
– Да, да.
– Легко ли вы согласились принять участие в работе театрального жюри на фестивале? Почему тогда дали своё согласие?
– Давайте пойдём от обратного – а почему не согласиться? Приехать на Амур, приехать в Благовещенск, такой дальний-дальний город. Я люблю ездить, и чем дальше на Восток, тем лучше мне. Я не еду в Китай (смеётся), я не ради Китая приехала.
– Правда ли, что к участию в фильме «Москва слезам не верит» вы поначалу отнеслись скептически?
– Я посмотрела – очень себе не понравилась, пришла в театр и долго плакала, не могла загримироваться.
– Почему?
– Думала, о, ужас! Мы так веселились во время этой работы, было такое счастливое время, такая счастливая пора. И, когда я посмотрела, поняла, что я ужасная – такая бойкая, такая наглая. Всё, что мне не нравится в людях, я всё это изобразила. Думаю – всё, я прохихикала свою роль. И было мне очень грустно.
– Вы перепугались именно из-за героини, которая получилась.
– Конечно. Нет, сценарий мне сразу понравился, мне всё нравилось, нравилось всё вокруг, кроме себя самой.
– Вот вы мне скажите, я играю хорошо? Я поверила очень легко. Быстро так(смеётся)
– Когда потом «свалилась» Госпремия, это было для вас удивительно, неожиданно?
– Сначала был «Оскар», потом Госпремия.
– Видимо, Госпремия – как логическое продолжение «Оскара».
– Нет, сначала вокруг кинотеатров начали возникать огромные очереди – это в центре Москвы. Никто не мог достать билеты, все просили достать билеты, мы им доставали билеты – своим родственникам, уже чувствовали себя королями. Это была слава, такая слава, о, как хорошо!
– По-моему, в фильме «Самая обаятельная и привлекательная» вы тоже поначалу не хотели сниматься. Почему?
– Что там смешного было? Ерунда какая. Казалось, надо о глобальных вещах думать, авторское кино на носу. А мы всё: «Я самая обаятельная и привлекательная», «Как завоевать мужчину». Думаю, ой, Боже мой, ну что это за ерунда, чем занимается кино? И мне очень долго не нравился фильм, но потом я его через несколько лет посмотрела, шли годы называется, и я поняла, что это действительно замечательно – такое стихотворение Барто – смешное и прекрасное.
– Зрители же в этом году поняли, роль в фильме признали прекрасной.
– Им, наверное, понравилось.
– «Советский экран» объявил вас лучшей актрисой года после этого фильма. То есть никогда не знаешь…
– Где найдёшь, где потеряешь.
– Какая роль выстрелит и куда попадёт. На что тогда полагаться – на интуицию, знания – чтобы соглашаться или не соглашаться? Это зависит от истории, сценария, режиссёра, актёров, которые играют?
– Необходимо это всё – или это замечательный сценарий, или это потрясающий режиссёр – и уже не важно, какой сценарий, он сделает то, что там не написано, хорошо; от компании, которая будет сниматься. Тут всё должно сойтись или хотя бы что-то по одному.
– Как так вышло, что вам, прекрасно поющей актрисе, не доверили петь в фильме «Карнавал»?
– Там Жанна Рождественская тоже хорошо поёт.
– Отлично!
– Для фильма это совершенно не имеет значения.
– Она-то отлично поёт, но почему не вы?
– Я не знаю.
– Почему это было принципиально?
– Я не знаю ответ на этот вопрос, я его не задавала.
– Вам не предлагали или вас абсолютно всё устроило?
– Мне предлагали, чтобы я всё сама делала, а потом меня поставили перед фактом, что только открывать рот. Думаю, можем и открыть рот. Кстати, открыть рот тоже трудно. Понимаете, как трудно?
– Конечно, конечно.
– Вдохнуть там, где вдыхал кто-то. Но Жанна Рождественская имеет замечательный голос, по тембру очень похожий с моим, но она берёт шикарно высокие ноты.
– Отчего в последнее время вас не видно в кино? Вы не снимаетесь?
– Значит так, начнём с того, что я театральная артистка.
– Да.
– Понимаете? Все мои помыслы, желания – всё лежит на подмостках. Вот там я думаю, там переживаю, почему я целый год не работала или два, когда у меня будет новая пьеса и хоть бы она пришла. С кино не так – кино всегда параллельно.
– Сегодня ваша творческая деятельность – преимущественно театр.
– Для меня всегда театр был основным. Я снималась в свободное от основной театральной работы время. Да, меня не приглашают.
– Чёрт с ними! Пусть это будет на их совести.
– Нет, нет, нет, почему? Это нормальная вещь. Может быть, моё время ушло, может быть, что-то такое, у меня другой возраст, нужна какая-то роль. Как можно так просто с потолка взять?
– Сегодня вы преимущественно играете в Малом театре. И преимущественно классику. Вы разделяете мнение о том, что классика всегда современна?
– Это Малый театр.
– Я знаю.
– Это же Малый театр!
– Малый театр.
– Что бы они не предпочитали – это Малый театр.
– Вы согласны с мнением, что классика – она самая современная?
– Конечно, она поэтому и называется – классика.
– Я заметил на фестивале «Амурская осень», что когда появляется жюри в зале, выходит человек – какой-то артист, красивый, и начинает объявлять членов жюри. Когда он говорит – народная артистка России Ирина Муравьёва, встаёт Ирина Муравьёва, поворачивается к залу, улыбается, и весь зал улыбается, как один. Я хочу вам пожелать, чтобы в вас сохранялось чувство душевного тепла и умение передавать его тысячному залу. У нас самый большой – тысячный зал, а в идеале – многотысячный.
– Спасибо.
– Спасибо вам большое, что согласились с нами побеседовать.
– Спасибо.
С нами была народная артистка России Ирина Муравьёва. До свидания!
Источник новости: http://www.amur.info/simple/2013/09/26/3265.html