Ведущий — Александр Ярошенко:
Добрый вечер! Сегодня мой собеседник – Константин КИНЧЕВ, музыкант, лидер группы «Алиса».
– Здравствуйте, Константин!
– Здравствуйте.
– Как вас называть, по имени-отчеству или по имени?
– Как вам удобнее.
– Мне удобнее по имени – так ближе. Я готовился к интервью, просмотрел внимательно то, что можно было найти в дебрях Интернета. Много чего есть там. И мне показалось, что вы человек протестный. С детства протестный. Трудно быть протестным?
– Я себя таким не считаю.
– Никогда не считали протестным?
– Нет.
– Ну не знаю, вот пишут, что в комсомол вы вступили в пику родителям, если это правда. Вероятно, был какой-то внутренний протест мальчишки?
– В комсомол вступил и также из него первым и вышел в школе.
– Не из чувства протеста?
– Меня просто исключили.
– А за что исключили?
– Не знаю. Видимо, за моё поведение.
– То есть, строителем коммунизма вас трудно было назвать в то время?
– Весьма.
– Трудно быть русским сегодня, как вы думаете? Вот моя фамилия Ярошенко.
– Это Ярошенко задаёт вопрос Кинчеву?
– Да.
– Мне русским быть почётно.
– Что такое быть русским, на ваш взгляд? Об этом много сегодня говорят.
– Не знаю, каждый вкладывает в это своё.
– Но ваше?
– А моё – это локальное понимание того, что Господь сподобил родиться здесь и это великое счастье для меня. Любовь к своей земле.
– Сегодня многие считают, что в России жить трудно, свалить хотят.
– Кто хочет сваливать, пусть сваливает. Дороги-то все открыты.
– Чем вам тут комфортно жить, именно на этой земле, в России?
– Я не говорил, что мне комфортно жить.
– Счастье, вы сказали, родиться здесь.
– Да.
– В чём это счастье выражается?
– Быть причастным к великой истории страны.
– Вы интересуетесь сегодня тем, как живёт наша страна, интересуетесь социальной жизнью, политической?
– Я наблюдаю, да.
– Только наблюдаете, не участвуете?
– Я вообще асоциальный элемент. На государство не трудился никогда, только на себя.
– Налоги-то платите и спите спокойно?
– Те, которые приходят, те и плачу, конечно.
– Если наблюдаете, то как художник, человек с глубоким миром?
– Так слушайте песни! Я, по сути, ретранслятор. То, что чувствую, то и отражаю.
– То есть, всё в ваших песнях, да?
– Конечно.
– Вы много гастролируете? Сколько в году времени приходится на гастроли?
– Мы всё время в дороге.
– Но бывают перерывы?
– Да, бывают.
– Какова жизнь за окном в России? Вы же смотрите на эту жизнь из иллюминатора самолёта, из окна автомобиля, общаетесь с людьми?
– Жизнь на выживание больше похожа.
– И ничего не меняется на ваш взгляд?
– Нет. Горстка людей гребёт под себя, все остальные выживают.
– Телевизор включишь, говорят 24 часа в сутки, что Газпром – национальное достояние.
– Национальное достояние десятка, может быть, сотни человек. Поэтому к национальному достоянию это не имеет никакого отношения.
– Амурская земля для вас чем-то особая?
– Нет. С амурской землёй меня ничего не связывает.
– Но здесь оборвалась жизнь близкого для вас человека.
– И поэтому у меня ничего не связано с этой землёй.
– Она ничем для вас не отличается?
– Я, допустим, к Владивостоку прикипел. Владик – один из любимых городов. Благовещенск – нет. Мы всего здесь третий раз за 30 лет.
Я хотел бы что-нибудь хорошее сказать о Благовещенске, но ничего не чувствую.
– Да я не тяну из вас это хорошее, мне просто интересно ваше мнение. Константин, мне вот непонятна природа рождения стиха, природа рождения рифмы.
– Для меня тоже.
– Это как?
– Это вот так, да.
– Изнутри прёт, только успевай записывать?
– Я недаром сказал, что я ретранслятор. Я транслирую то, что мне даётся. Я с благодарностью это принимаю.
– Абсолютно всё, без всяких фильтров?
– Нет, обязательно с дальнейшей обработкой. В процессе того, как песня пишется, не очень понимаешь, о чём она вообще. Потом же, когда прорабатываешь текст, который у тебя получился, уже понимаешь. И там ещё кропотливая работа происходит по огранке того, что появилось.
– Вас задевает, раздражает порой некое панибратство публики, когда говорят: «О, Кинчев, привет! Давай сфотографируемся»? Люди же разные.
– Сказать, что не раздражает, наверное, покривить душой. Но это зависит от настроения. Иногда раздражает, иногда – нет. Когда раздражает, пытаюсь смиряться. Потому что я добровольно стал на это поприще и прекрасно понимаю, что человек публичный. Если люди хотят сфотографироваться, как правило, не отказываю. Единственное – у меня глаза болят, поэтому прошу без вспышек или в очках.
– Чего хочется от жизни ещё?
– Я жизнь люблю, поэтому хочется жить.
– Просто жить?
– Да.
– Как Ахматова говорила, смотреть на небо и молиться Богу?
– Ну так это такая простая работа под названием «жить». Чем я в принципе и занимаюсь.
– Что больше всего радует и печалит в этой жизни?
– В этой жизни на земле?
– Да, другой-то мы не знаем.
– Ничего не радует, кроме рождения внуков, здоровья детей, благополучия в семье. Радует только благополучие в семье.
– То есть, всё земное и людское?
– И локальное очень. Потому что это моё.
– А вы локальны?
– Конечно. Я приоритет уже давно построил. Поэтому семья для меня в этой шкале ценности занимает второе место.
– После Бога?
– Да.
– Счастлив, когда домой вечером идёшь и в окошке свет горит?
– Вы знаете, я так могу возвращаться домой только с гастролей. Конечно, это всегда приятно. А так я домосед, я сижу дома в основном. Когда я не на гастролях, просто тупо лежу на диване и смотрю телевизор или занимаюсь музыкой.
– И вам комфортно?
– Да.
– Это были «Простые вопросы» для музыканта Константина Кинчева. Мы говорили о душе, жизни и о том, как комфортно находиться дома.
Всем добра, здоровья. Берегите себя и – до свидания!
Источник новости: http://www.amur.info/simple/2012/06/14/2631.html