Людмила Мальцева, заслуженная артистка России и Юрий Назаров, народный артист России

увеличить   «  1/3  »

Ведущий — Александр Ярошенко:

Добрый вечер! Осенний марафон нашего кинофестиваля «Амурская осень» продолжается, и гости студии – наши любимые артисты.
Сегодня свои простые вопросы я задам актрисе, культурологу Людмиле МАЛЬЦЕВОЙ и актёру, народному артисту России Юрию НАЗАРОВУ.

— Здравствуйте!

— Здравствуйте.

— Людмила Васильевна, в первых строках своего письма вот эти розы от наших телезрителей.

— Л. М.: О, какое чудо. Они даже пахнут. Редкость-то какая!

— Юрий Владимирович, а эти цветы для вас!

— Ю. Н.: А я-то, господи?!

— Ну как это артист без цветов!

— Ю. Н.: Я всю жизнь считал себя вроде как мужчиной, в штанах, а цветы – это всё-таки для дам. Но профессия у нас такая.

— Избрали такую профессию, батенька, поэтому давайте уж быть в её рамках.

— Л. М.: Терпите!

— Людмила Васильевна, а фестивали нужны? Сегодня на наших интернет-порталах много пишут: зачем нужны фестивали, бюджеты дефицитные, на халяву понаехали и так далее и тому подобное.

— Л. М.: Не только не нужны, я думаю, они необходимы. Сейчас в искусстве возникла вот такая форма общения с людьми, такого хода к зрителю. И пусть будет! Пусть цветут все цветы! Причём такая форма себя оправдывает, а уж в Благовещенске как нигде. Потому что это своего рода уникальный фестиваль, не говоря о том, что он на краю или на начале нашей родины.

— На начале, здесь солнце встаёт.

— Л. М.: Конечно, солнце встаёт, так что это начало нашей родины. И всегда это и радость, и испытание, уж не говоря о дороге, о часовых поясах. Ну и то, что зритель, при всём радушии, он всё-таки ждёт от нас каждый раз что-то нового, тем более что мы не первый год сюда приезжаем…

— …и уже привыкли, и уже чем вы нас сегодня удивите, а это мы уже вчера видели….

— Л. М.: Вот-вот. И то, что это испытание… У нас вообще в этом году какой-то экстрим. У нас в мае с Юрием Владимировичем за двадцать дней было восемнадцать взлётов и посадок. И сейчас мы три дня назад были в Ялте.

— Товарищи! Полина Осипенко просто отдыхает с Гризодубовой (прим. лётчицы, да.

— Ю. Н.: Они сами летали, а нас возили.

— Народный артист Назаров народный не по званию, а по сути. Вы вот из того посёлка, села, из которого две трети нас пришли в эту жизнь. И вот такой русопятый и наш. И врать, наверное, не умеет, а если и умеет, то очень мало. Зачем вы сюда едете? Правда, что вам платят бешеные гонорары здесь, на фестивале?

— Ю. Н.: Какие! Нельзя ли узнать?!

— Не знаю. Говорят, приехали на наши деньги, зарабатывают бешеные гонорары.

— Ю. Н.: И мы не знаем.

— Правда?

— Ю. Н.: Правда.

— Л. М.: Истинный крест!

— Ю. Н,: Нет, а мы едем везде. Потому что Александр Пушкин писал где-то в «Капитанской дочке» всего-навсего, что «потомок мой, если записки сии попадутся в твои руки, попомни, что лучшие изменения суть те, которые происходят от смягчения нравов, а никак не насильственным путём».
А у нас всё-таки мир сдурел, и он до сих пор всё к насилию тянет. И этот цивилизованный мир, который нагло врёт, что он цивилизованный, отбомбил по Сербии. А вообще где-то читал, что после войны цивилизованный мир во главе с США, то есть Соединённые Штаты – глава цивилизованного мира, отбомбились по 22 странам. Мы-то всего-то ничего знаем.
Я что-то не то говорю?

— Давайте про святое искусство.

— Ю. Н.: А как же без этого! А для смягчения нравов, для просвещения. Вот и нужно просвещение, чтобы были мы людьми, а не животными. Если я животное, мне надо к кормушке, я отталкиваю всех. Мне наплевать, мне главное туда, к кормушке. А если мы люди, то я гляжу: женщина, допустим, не моя, но красивая, как же её можно оттолкнуть, пропустишь её вперёд. Или ребёнка, или старика, или старушку.
Взаимоуважение, взаимопонимание, взаимососуществование какое-то – вот человеческие черты. А вот сейчас мне кажется, но может, я и не прав, что у нас сейчас очень много повёрнуто к индивидуализму. А это животное качество. Потому что у человека всё-таки сосуществование какое-то, взаимоуважение. И для этого культура нужна. Да как же без неё! А сейчас по нашей культуре такой удар был произведён! У нас же дети сейчас тёмные совершенно. Им что Ленин, что Сталин, что Гагарин, что Гитлер! Это звукосочетание для них.

— Коллонтай или Терешкова – всё равно, абсолютно.

— Ю. Н.: Для нас это целые эпохи, целые представления. Ему скажи «Гагарин», он стоит в десять лет, глазами хлопает. Фильм «Итальянец», вспомните его.

— Юрий Владимирович, мне запомнилась ваша роль в фильме «Маленькая Вера», который взорвал в своё время нашу страну. Запомнил вот этого батю, камазиста, дальнобойщика. Он такой был настоящий и правдашний. Я и своего батю в нём узнавал, и соседского дядь Мишу.

— Ю. Н.: Да узнавали. Сашенька, ты понимаешь какая штука. А ведь фильм-то неправдивый, он однобокий. Он показал вот эту нашу темноту. Да, её полным-полно. Но свет-то рядом есть. А разве не показывал темноту товарищ Уильям Шекпир в «Ромео и Джульетте»? Он показывал темноту, но рядом с темнотой был свет. Были эти дети, Ромео и Джульетта, дети возрождения. Был брат Лоренцо, который пытался спасти, но задавила темнота. А здесь у нас одна темнота, и больше ничего. «Андрей Рублёв» – что, там темноты мало? Но там и свет есть. А когда одну темноту, одну помойку показывают… Бог с ней, «Маленькой Верой». Но после неё пошли, не вникая в исследования, что и как, почему.

— А зачем согласились после «Андрея Рублёва», после света, играть в этой темноте?

— Ю. Н.: Но никто же не знал… Но она же живая, правдивая!

— Вот!

— Ю. Н.: Где-то в Ленинграде встал молодой человек, говорит: «А что вы нам её показываете. Их полно на улице, куда не погляди»
Но с другой стороны, какой-то киноклуб затеял разговор, что там какой-то монтаж. Киноклуб, они же всё знают. Мы вот кино снимаем, таких слов не слышал за пятьдесят лет в кино, а они все знают. И вот когда такая толковища разрослась, встала какая-то женщина в каком-то панбархате прошловековой моды и чуть ли не с рыданием говорит: «Господи, какой там монтаж! Жить-то как?» И вот на этот вопрос и «Ромео и Джульетта», и «Андрей Рублёв» отвечают. А «Маленькая Вера» не даёт ответа. И вот к этому у меня такая претензия.

— Вы артисты, хотите этого или нет…

— Ю. Н.: Не хочу, но куда деться.

— Поздно уже не хотеть. Не отпускаю из студии, пока что-нибудь не исполните для наших телезрителей.

— Ю. Н.: Запеть, что ли?

— Л. М.: Давайте куплетик споём.
Поскольку 65 лет, и неоднократно мы уже затрагивали эту тему, и только что мы были на вашем мемориале…

— Ю. Н.: И поскольку Людмила Васильевна, не только актриса, но и культуролог-исследователь, она «отрыла» песню, которая была пропавшей без вести, под которую первые эшелоны уходили на фронт.

— Потрясающе сказал, песня, пропавшая без вести.

— Ю. Н.: Песня, пропавшая без вести. Она подписана в печать 28 июня 1941 года. Ещё неделя с начала войны.

— Давайте воскресим её.

— Давайте.

На родных полях завыли ураганы,
Тучи полегли над самою землёй.
Огневым дождём встречать гостей незваных
Пробил час, товарищ боевой!

Припев:
Мы не раз и не два недруга учили
Обходить стороной русские луга.
И не раз, и не два мы в поход ходили,
И не раз, и не два били мы врага!

— Потрясающе! Зааплодирую первый раз в студии. Спасибо огромное.
Это были «Простые вопросы» для актёров Людмилы Мальцевой и Юрия Назарова, которые наши, советские, русские, российские.

Я желаю вам всего самого доброго. Берегите себя. До свидания!

Источник новости: http://www.amur.info/easy/2010/09/24/1751.html