Ведущий — Сергей Логвинов:
Сегодняшние простые вопросы я адресую простому московскому пареньку – Кириллу ТОЛМАЦКОМУ, маленькому представителю большого хип-хопа; человеку, который дружит с Николаем Николаевичем Дроздовым; человеку, который пел с самим Кобзоном; человеку, напрочь рассорившимся со своим отцом, который вложил в него немало денег… В общем, экс-Децлу, который, к тому же сегодня отмечает свой день рождения.
— Поздравляю тебя с днем рождения. Ты почувствовал, что вступаешь во вторую четверть века? Тебе сегодня исполняется 26 лет?
— Да.
— Что, по-твоему, значит – быть взрослым?
— Быть взрослым – это иметь ответственность. В первую очередь. Когда у тебя появляется ответственность перед близкими людьми, перед теми, с кем ты работаешь, общаешься – соответственно, можешь считать, что ты вырос.
— Скажи, в какой момент ты решил для себя, что у тебя есть собственное мнение и ты хочешь делиться этим мнением с публикой?
— У каждого человека есть собственное мнение, просто есть люди, которые часто поддаются влиянию и чужое мнение забивает их собственное мнение. Я считаю, что каждый человек – это в первую очередь личность. Соответственно, у каждой личности есть свое собственное мнение.
— Ты рос за кулисами шоу-бизнеса, а сейчас признаешься, что тебе этот шоу-бизнес противен. Предаешь своих?
— При чем здесь это? Я рос за кулисами шоу-бизнеса, потому что мой отец являлся продюсером немало известных групп типа «Комбинация», Газманова, и так далее. Я видел процесс становления российского шоу-бизнеса, что представляет из себя темную колаку (смеется). Некая монополия, кучки людей, которые в конце 80-х начали однажды осваивать такую профессию, как шоу-бизнес и понимать, как эта схема работает, как люди работают с людьми.
— Ты от нее открещивался?
— Я не открещивался. Я считаю, что это совершенно неприемлемо и то, как работают лейбл-продюсеры у нас в стране – это ужас.
— Кирилл, если не брать во внимание хип-хопников и реперов, на эстраде есть люди, которых ты хоть немного уважаешь? Или все, как ты говоришь, в той «Комбинации»?
— Я уважаю всех взрослых людей, поскольку уважение – это главное. Если люди вообще перестанут что-либо уважать, тогда я не знаю, что произойдет в этом мире. Другой вопрос – общаюсь я или нет. Нет, я ни с кем не общаюсь. Последний, с кем я общался из большой эстрады – это Сосо Павлиашвили. Мы с ним, скорее всего, будем писать трек, но чуть позже – всему свое время. Мы с ним разговаривали на этот счет, но все как-то заглохло.
— В каком-то интервью прочитал, что ты не любишь Земфиру. В другом прочитал, что ты с удовольствием хотел бы сделать с ней совместный проект.
— Опять же, вы берете одно интервью, когда мне было 16 лет, а другое интервью – когда мне было 25 лет.
— У тебя деформация произошла – то есть ты не любил одно время Земфиру?
— В какой-то момент произошла… стычка, не стычка. Я жил в одном очень известном доме в Москве – это дом гостиничного типа, в котором живут все художники, фотографы.
— Творческая богема.
— Да; тогда я просто пришел к знакомому фотографу, а у него там была фотосессия с Земфирой. Я не знал, что они мальчиков не любят… ну, извините.
— (смеется)
— А в дальнейшем, говоря о музыке, о творчестве – мне она нравится.
— А Тимати, который в свое время даже на бэк-вокале тебе подпевал?
— Это я вообще даже обсуждать не хочу. Я считаю, что это… бред (смеется).
— Давай немного поговорим о твоем творчестве? В песне «Слезы» ты пел про дневник, который небезопасно нести домой. Честно признайся – учился плохо?
— Да.
— Учился не очень хорошо. На музыкальных инструментах играть не можешь?
— Почему. Я играю на ударных, я достаточно неплохо освоил клавиши и сольфеджио – мне это помогает. Во всем этом я самоучка.
— Откуда тогда в свое время взялась та бешеная популярность, те тысячи фанатов, миллионная копия дебютного альбома «Кто ты?» в 2000-м году? Это от хорошего промоушена, от папиных больших денег – откуда это появилось? Ты вдруг стал бешено популярным.
— То, что у моего папы очень много денег – это миф, который он придумал сам. И который распространился на меня.
— Тогда в чем был феномен Децла?
— В том, что не было тогда такого персонажа. Не было просто.
— Такого – какого?
— Вот была Алсу – девочка, которая пела плачущие песни. И больше молодежного слова не было занято. Молодых исполнителей не было вообще. На тот момент это было в новинку и все закрутилось, как снежный ком, который несется с горы: был маленький комочек, а приехал огромный ком. Видимо, так сложились звезды. Это не зависит от денег, рекламы. Рекламы, соответственно, было очень много, но она была востребована – люди сами звонили и просили записать интервью. Другой момент, что меня заставляли везде ходить. А сейчас я сам для себя выбираю – куда мне ходить, куда не ходить.
— Ты сам себе принадлежал тогда, или нет?
— Нет, я был на контракте. Любой человек, который на контракте с каким-либо лейблом или звукозаписывающей компанией, сразу же, автоматически становится рабом. Это такая долговая кабала. Ты никогда не знаешь, сколько ты заработал, никогда не знаешь точно, сколько процентов у тебя забрали.
— Из любого человека можно сделать звезду?
— (пауза) В нашей стране – да, из любого. 300 тысяч – бюджет, чтобы сделать звезду.
— Баксов?
— Да.
— И можно даже не уметь петь?
— Да. Сейчас есть компьютеры, которые все делают.
— Такого количества негативной критики, по-моему, никто из исполнителей в свой адрес не пережил, как это пережил ты.
— Вот, сейчас Тимати переживает (смеется).
— Кирилл, как ты думаешь, что раздражало твоих критиков – твои песни, не всем понятные; разговоры о папиных миллионах или твой внешний вид. Что вызывало такой негатив?
— Был негатив, потому что люди своего мнения не имеют. Никому было не понятно, как такой маленький парень собирает целые стадионы, у него есть охрана.
— Как получилось, что вы запели вместе с Кобзоном? Один раз это было.
— По-моему, это были рождественские встречи.
— Это больше было нужно тебе или ему?
— Этого я точно не знаю (смеется).
— Такие вещи у нас любят делать – чтобы все посмеялись, клоунада.
— Это родилось, опять же, вне твоего желания.
— Сейчас я воспринимаю это как клоунаду. Если бы сейчас я сделал что-то, это было бы гораздо качественнее и немножко по-другому.
— Сколько лет сейчас твоему сыну?
— Четыре года.
— Правда ли то, что не разрешаешь деду видеться с внуком?
— Да дед сам не хочет. Он ни разу не приехал посмотреть на своего внука (смеется).
— Если бы он приехал… ?
— Просто у него родились еще два ребенка, и он, видимо, совсем не чувствует дедом. Поэтому давайте даже не будем обсуждать это.
— Ты совсем-совсем не хочешь общаться с Александром Толмацким?
— Совсем-совсем. Он живет с моей ровесницей. У него родились двое детей от моей ровесницы. Соответственно, получается, если бы у него была бы дочка моего возраста, как бы она к этому отнеслась? Я понимаю, если бы его женщина была бы чуть младше его… Я вообще не хочу обсуждать этот вопрос. Это для меня педофилией называется. Это болезнь.
— Ты бы хотел видеть своего сына на сцене?
— Знаете, как звезды сойдутся. Он уже выступает, бегает с нами, он уже ездит со мной на гастроли, знает всех реперов.
— У тебя есть глобальная мечта? Я вот слышал, ты хотел выпустить коллекцию одежды?
— На данный момент самая глобальная мечта – это понять, были ли на самом деле построены корабли «Врил» и «Андромеда» и так далее. И замутить себе одну такую штуку.
— Лет через 10-15 будут в нашей стране проходить твои концерты и гастроли?
— И через 30, и через 40 лет.
— Даже через 40 лет?!
— Я вообще планирую прожить 300 лет. Поэтому не вопрос – мои концерты будут и через 100 лет (смеется).
— Тогда я пожелаю тебе долголетия, которое ты сам себе напророчил. Еще раз с днем рождения. Спасибо тебе за интервью.
У нас в гостях был Кирилл Толмацкий, он же Децл.
Источник новости: http://www.amur.info/easy/2009/07/22/1348.html