Ведущий — Павел Савинкин:
Когда заходит житейский разговор о малых северных народах, что приходит на ум? Пожалуй, анекдоты про наивных чукчей, нанайцев и эвенков. Ну, еще оленьих стадах и каюрах. Еще мы знаем, что эти люди если и стреляют на охоте белку, то обязательно в глаз – чтобы не портить шкурку. В общем, сказочные фольклорные были-небылицы. Близки ли наши представления о жизни эвенков к истине, мы узнаем у главы семейно-родовой общины из Селемджинского района Аркадия ОХЛОПКОВА.
— Нечасто на наших улицах можно встретить настоящего эвенка. Что за нужда заставила вас покинуть родную, привычную и, главное, понятную вам северную тайгу и приехать сюда, в каменные джунгли?
— Заставили, прежде всего, наши проблемы. С этими назревшими проблемами я борюсь уже давно – порядка 30 лет, наверное. Официально борюсь. У нас большие проблемы и просвета никакого нет в нашей жизни.
— Давайте чуть подробнее: вы живете в селе Ивановское?
— Да.
— Большое ли это село, сколько примерно в нем жителей?
— Население села смешанное. Коренных народов – нас, – как таковых, примерно одна треть от всего населения.
— Это чистые эвенки?
— Да, а остальные люди уже пришлые, которые работают на золотодобыче – старатели, приезжие. Есть и старожилы, но очень-очень мало. Те, кому от 20 до 40 лет, уезжают.
— Вы сами – старожил в этом селе?
— Я там родился и вырос. Конечно, старожил.
— Сколько вам лет?
— Мне сейчас 67 лет.
— Вы в почтенном возрасте, вы – эвенк-долгожитель. Какие проблемы окружают вас там, в селе? Всегда ли там были проблемы, о которых вы хотите рассказать?
— Самая актуальная проблема – что мы, как народ, как этнос, выживаем и вымираем. Благодаря только лишь тому, что наше выживание – это сплошная добыча золота. Именно по этой причине уничтожается среда нашей жизни. Мы же таежники, в тайге живем. Как рыба может жить без воды? Ведь мы тоже часть тайги. Мы не можем жить без тайги. Она – наша кормилица, наша мать. И в этом плане мы, можно сказать, уже выживаем. Наша смертность превышает рождаемость в два раза – это официальные данные.
— Я чуть-чуть прерву Аркадия Афанасьевича: речь идет конкретно о вашем селе или у вас есть данные о всем вашем этносе?
— Я обладаю данными – у меня, вот, документация есть. За кратчайший срок, в течение каких-то пяти лет, в Амурской области нас было 2 000 человек. В настоящее время нас осталось 1 200 человек. Почти 800 человек вымерло за кратчайший срок. Вот почему я и говорю. Это – официальные данные, это не я придумал.
— Мы записываем программу и пытаемся найти истину. Кого мы будем считать виновным в этом?
— Я могу прямо сказать: виновным в этом считается та система, то правительство, которое планомерно уничтожает наш этнос.
— Аркадий Афанасьевич, вы говорите, что в ваше село, в ваш быт, в вашу жизнь вошли золотопромышленники. Из-за этого в том числе сокращается население. Но само государство от золота не откажется.
— Это естественно, это понятно. Но если не откажется, то пусть хотя бы добывали золото так, как это положено делать. Рекультивацию земель проводило, не нарушало бы экологических требований. Хотя бы. И потом, если бы золотодобытчики, как положено федеральным законом, выплачивали нам компенсацию, как это положено в разумных странах, то мы бы уже не вымирали.
— Вы приехали сюда для того, чтобы выполнялись законы Амурской области, касающиеся малых народностей?
— Да, именно поэтому.
— Вы приехали бороться за свою жизнь?
— Да. Есть федеральный закон, и его надо выполнять. И амурский закон тоже надо выполнять.
— Добиться правды, надо сказать, достаточно сложно. Не потому ли, как мне рассказали мои коллеги-журналисты, вы однажды открыли стрельбу? Если можно, поподробнее об этом.
— Это было от безысходности.
— Расскажите, как все было.
— Я писал во все инстанции, ездил в Москву, у меня есть целая кипа всяких отписок, но ничего не выполняется. Есть закон, но он не выполняется, он везде имеет «рамочный» характер. Везде написано, что в отношении наших народов законы не действуют. Ни один. Хотя они и пишутся. Это пустая говорильня. Это и есть лоббирование крупного бизнеса в нашей добыче золота. Потому что никто не хочет, чтобы у него кусок изо рта вырывали.
— Ваша борьба не дала результатов, чтó вы тогда предприняли?
— От безысходности я взял ружье, пошел и сказал: «Ну что, я же предупредил». Они роют там, где у нас были захоронения. Мы кинулись, чтобы перезахоронить, и не нашли их. Уже с землей сравняли.
— Могил ваших предков уже не существовало.
— Да, это вандализм! На федеральном уровне уже. Тут не виноваты старатели или еще кто-то. Это церберы, они просто исполнители. А все это делает Российская Федерация.
— И тогда вы пошли за оружием?
— Да, поэтому я взял ружье. Рыба гниет с головы, а чистить ее начинают с хвоста. Вот и решил – всех разгоню, поднимется большой шум, начнется разбирательство, может даже судебное.
Источник новости: http://www.amur.info/easy/2009/06/30/1331.html