Ведущий — Павел Савинкин:
! Что помогает выжить «среди подлости и предательства, и суда на расправу скорого», какие обстоятельства помогут не стать «добычей ворона»? Попробуем сегодня разобраться в этом с помощью серьезного, глубокого музыканта Николая НОСКОВА.
– Добрый вечер, Николай. Зритель, идущий, к примеру, на «Короля и Шута», знает, что он услышит. Как знают это поклонники Хворостовского или Долиной. Приходится ли вам подстраиваться под зрителя? Ведь ваш зритель может прийти на довольно жесткое «Солнце» или игривую «Паранойю», а вы споете ему исповедального Пастернака или Гумилева?
– В этом смысле у меня нет проблем. Мне кажется, моя любая песня, и, в частности, мой новый альбом «По пояс в небе» – в них все равно все проникнуто настроениями поэтов, которых вы назвали. Я, кстати, встречался с братом Пастернака, и для него просто пел под гитару «Свечу» – ту самую «Зимнюю ночь». Это был удивительный эпизод! Передо мной сидел совершенно постаревший человек, который, как мне кажется, уже не особо и понимал, в чем суть, но мне было удивительно приятно видеть перед собой этого человека, его глаза…
| «Я все-таки сподобился, обнаглел и решил сам писать стихи» |  |
||
– С учетом сегодняшнего житейского и певческого опыта не приходила ли вам мысль попробовать неким образом реализовать себя в работе на оперной сцене? Пусть не в полноценной опере, но в исполнении того, что мы называем классикой?
– Понимаю, что вопрос навеян исполнением романсов, работой с симфоническим оркестром, диапазоном моего голоса. Нет, это отдельное искусство; совмещение эстрады и классики подвластно очень немногим, разве что Магомаеву… Нет, сейчас я полностью погружен в написание нового альбома. Конечно, это рок. И альбом будет жестче того, что вы слышали сегодня на концерте.
– Учитывая, что «По пояс в небе» вы записывали целых пять лет, появления новинки стоит ожидать не скоро?
– Думаю, что осенью он уже появится в продаже. Вы понимаете, не все так просто: сел, написал, исполнил. Альбом – это же не сборник отдельных песенок. Там все связано – идеей, замыслом настроением, стилистикой… Все должно совпасть – стихи, мелодия, собственное мироощущение. Даже какие-то события, происходящие в жизни, какие-то мелочи, та же погода – все складывается внутри в единое целое. И тогда появляется некое творение…
– Обращаетесь ли вы к творчеству растиражированных, популярных, раскрученных поэтов, пишущих для тех, кто сегодня «на слуху», или доверяете самому себе, своему вкусу?
– Нет-нет, этого никогда не было и не будет. Последний альбом, о котором я говорю, написан на мои стихи. Я все-таки сподобился, обнаглел и решил сам писать стихи. Те люди, которые писали тексты для моих предыдущих песен (их не было много, всего три человека, и это мои друзья) – это настоящие поэты, и хотя я во многих песнях сам писал рефрены, а то и вообще половину текста, я никогда не обозначал своего авторства. Потому что… ну как его можно обозначать, если ты работаешь в паре с настоящим поэтом?
Но вот последний альбом… Это все мои стихи. Единственное – в качестве соавтора могу назвать Гумилева, но не по словам, не по выражениям. По духу, это как раз для меня… некая проверка на зрелость, на мудрость, что ли… Этот поэт не является для меня кумиром, но, как и для любого творческого человека, должна существовать какая-то личность, которой можно не подражать, а в некоторой степени соответствовать…
– Кому вы соответствуете?
– Я не знаю, так однозначно не ответить. Мне нравится позиция Гумилева. Он мне очень нравится. Он любил молодежь, он жестко критиковал бездарность, трепетно относился к талантам, и в то же время это человек, безгранично любящий Россию. Очень хочу снять фильм про Гумилева, я поражен масштабом его личности. Эта идея уже давно меня занимает. И это фильм не о строчках биографии – родился, крестился, женился… Хочу показать его через его творчество, его великую поэзию. Но одного желания мало, не все так просто. Но поверьте, фильм будет.
– Вы работаете на пределе, можно сказать, за гранью. Такая самоотдача… Как вам удается вернуться на Землю?
– А разве иначе можно работать?
– С вашим талантом – нет. Как вам живется в сегодняшнем шоу-бизнесе, когда вокруг засилье только одного клана, а следовательно, везде только одни лица?
– Все нормально. Я в этом бизнесе не существую. На радио меня нет, на телевидении меня нет. Я существую только для людей, которые интересуются моим творчеством – вот и все.
| «Я существую только для людей, которые интересуются моим творчеством» | |
||
– Ваш отъезд в Америку – не был ли он своеобразным бегством от засилья в то время музыкальной (да и вообще) цензуры? Я помню, в моем студенчестве у нас на столе в общежитии лежала пластинка ВИА «Москва», участником которого вы были. Конверт был с фотографией; и проверяющий – а это был не кто иной, как декан, – спросил: «А это еще что за антисоветчина?»
– А я помню другое: когда мы с Тухмановым записывали альбом, зашел Лев Лещенко – он уже тогда спел «День Победы», – и спрашивает Тухманова: «Неужели этот молодой певец будет все твои песни исполнять?» А их было семь или восемь. В то время получить песню Тухманова было нереально. Любой эстрадный певец мечтал об этом. А тут какой-то пацан 23-летний… «И что, – спрашивает Лешенко, – Этот пацан будет эти песни петь?» И Давид Федорович сказал: «Да, споет»
– Тухманов тогда назвал ВИА «Москва» лучшим коллективом Советского Союза. Это дорогого стоит!
– Я вообще считаю Тухманова своим учителем, потому что до него я «самообразовался», скажем так. А когда встретился с великим мастером, почерпнул многие вещи, которые до сих пор хранятся во мне, которые я пытаюсь прививать всем молодым музыкантам. Это сложная работа…
– Но выполнимая?
– Выполнимая, если посмотреть мой концерт (смеется).
– Может ли сегодня подросток с талантом, с потенциалом Николая Носкова реализовать себя, если он не станет участником какой-либо «Фабрики»?
– Да, может. Я вот жил в Череповце, город такой же, как Благовещенск. Пожалуй, это не имеет значения. Великое желание и та, какая-то необъяснимая энергия, которая приходит в человека извне, – она заставляет человека идти и делать. Против Предназначения, против Великого все преграды бессильны. Я говорю о той Силе (показывает на небеса), не о себе…
– Не так давно популярное издание «Аргументы неделi» сообщило, что вы собираетесь стать буддийским монахом. Может не совсем верно звучит, но по сути – именно так… Лукавят? Запустили «утку»?
– Не читал. Но подумаю. Во всяком случае, смысл в этом есть. Что-то же зовет меня в путешествия по Тибету? Может, та самая Сила? (улыбается).
– Если б во время вашего становления существовала такая же музыкальная свобода, как сейчас, в музыкальном мире могли бы поставить Николая Носкова на одну ступеньку, скажем, с Ковердейлом, Хьюзом, Плантом?
– А я задавался такой целью? Я ею не задавался. Зато знаю, что, наверное, мы сейчас на дыбы поставим Китай – возникает такое ощущение. В поездке по Дальнему Востоку я встречался со многими людьми этой национальности, и понял, что они были в шоке – они даже не предполагали, что человек может такое творить… Так что Китай мы нашим роком поднимем!
| «Если любви нет – тогда вообще ничего нет» | |
||
– Да мы весь мир поднимем!
– Ну да, Америку подняли, что уж там Китай…
– Среди «принципов невмешательства», в противостоянии «одаренности и бесполезности», среди той самой «подлости и предательства» – что помогает человеку оставаться Человеком?
– Любовь! Больше нет ничего. Если ее нет – тогда вообще ничего нет…
– Как вас дразнили в школе?
– «Носок» (смеется).
Сегодня в гостях программы «Простые вопросы» был певец и музыкант Николай Носков.
Источник новости: http://www.amur.info/easy/2009/04/23/1282.html