Международный день глухих отмечается ежегодно в последнее воскресенье сентября, в этом году он выпадает на 24-е число. Его отмечают люди, которые страдают глухотой и нарушением слуха. Помогают справиться с этим недугом или хотя бы частично компенсировать его необычные врачи – сурдологи. Именно со специалистом по уху и слуху, врачом сурдологом-оториноларингологом с 16-летним стажем Борисом Отрутько мы и поговорили о том, что именно лечат сурдологи, как работают и насколько востребованы в нашем регионе.
Фото: из личного архива Бориса Отрутько
— Борис Александрович, расскажите для начала, как и когда вы попали в эту профессию? Это личный выбор или, как порой бывает, династия призвала?
— Желание стать врачом появилось еще со школы. Мама привела меня после 9-го класса в первый тогда медицинский класс в 11-ю школу. Честно, поначалу было даже страшно: другая школа, другой класс, другие люди. Так что без мамы ничего бы не получилось. А династии как таковой у нас нет. Из близких медики – только бабушка, она была врачом-дерматовенерологом, и тетя акушер-гинеколог. Зато было огромное желание моей мамы, чтобы я стал врачом. Я оправдал её надежды. Мы всем классом поступили в АГМА. Работать начал сразу: до 3 курса подрабатывал санитаром, с 3 по 6 курс – медбратом в приёмном отделении, потом перешёл в ЛОР-отделение. После окончания академии прошел интернатуру на кафедре ЛОР-болезней. Распределили меня на летнюю практику в Центр реабилитации слуха и речи «Соната», нынешняя «Надежда». Мне там очень понравилось: детей смотреть, с диагнозами разбираться, работать с сурдопедагогами, протезировать детей и взрослых. Тогда решил, что это моё. На тот момент в Центре главным врачом была Тамара Михайловна Кихлер – заслуженный врач РФ. Она меня приняла, обучила, первичную переподготовку получил тоже при ней. Так и остался в профессии и надолго в самом центре реабилитации, до 2021 года. А год назад открыл свой кабинет. Также с 2011 по 2021 год был главным внештатным специалистом по сурдологии при министерстве здравоохранения Амурской области.
— Думаю, многие знают, что сурдологи занимаются проблемами слуха, но вот чем они отличаются от ЛОР-врачей, для большинства загадка. Раскройте секрет.
— Сурдолог занимается профессиональной диагностикой слуха, помогает правильно выбрать слуховой аппарат при частичной потере слуха. При глубокой потере слуха как детей, так и взрослых специалист направляет на высокотехнологичные бесплатные, то есть по квоте, операции. Так называемая кохлеарная имплантация. Предвосхищу ваш вопрос: это один из видов слухопротезирования, но очень дорогостоящий. Оплачивается государством в рамках федерального бюджета. Отличия ЛОР-врача от сурдолога есть. Но в целом есть и много общего. Главная разница в том, что сурдолог более детально диагностирует заболевания уха. В помощь ему спецприборы, результаты работы которых он компетентен интерпретировать. Так, ЛОР-врач может заподозрить ту или иную проблему со слухом, выставить предварительный диагноз, но подтвердить и уточнить его уже задача сурдолога.
— Вот вы упомянули спецприборы. А какими именно приборами или методами руководствуется сурдолог при постановке диагноза?
Фото: из личного архива Бориса Отрутько
— На вооружении у врача-сурдолога есть как субъективные методы обследования уха и слуха, так и объективные. Первые основаны на ответах пациента и работе врача, потому и погрешность при выставлении диагноза при их использовании может иметь место. Чуть некорректно ответил пациент, уже не тот диагноз. Не совсем правильно сделал манипуляцию врач – тот же результат. К таким методам относится тонально-пороговая аудиометрия. Есть и объективное обследование, которое не требует ответов пациента. Результаты автоматизированы, рассчитываются компьютером и достоверны на 100 %. К такому виду относят несколько типов аппаратов, среди них анализатор среднего уха, с его помощью можно проверить на наличие воспаления в ухе, а также состояние перепонки, слуховых косточек. Также есть аппарат, который анализирует внутреннее ухо, слуховую систему ствола мозга, слуховую зону коры головного мозга.
Фото: из личного архива Бориса Отрутько
— Почему же нельзя всё делать объективными методами?
— Субъективные и объективные методы друг друга дополняют, а не исключают. Общая картина в диагнозе складывается с учётом всех доступных методов обследования.
— Но ведь сурдологи же не только диагностируют, они еще и лечат. Какими способами: только консервативно с помощью медикаментов или есть оперативные способы?
— Правильная постановка диагноза – это уже половина успеха для пациента, дальнейшая маршрутизация основывается именно на правильном диагнозе. Конечно, врач-сурдолог после обследования назначает медикаментозное лечение: либо лекарства, либо физиопроцедуры. Но также может рекомендовать операцию. Например, по восстановлению перепонки, слуховых косточек. Кроме того, сурдолог занимается медицинской реабилитацией слуховыми аппаратами воздушного типа, костного типа. А после кохлеарной имплантации в федеральных клиниках настройкой импланта занимаются также сурдологи в регионах. Но тут нужна специальная квалификация, не каждый сурдолог может это делать. Возвращаясь к оборудованию на вооружении врача-сурдолога, оно есть не только для первичной диагностики, есть спецоборудование, которое помогает сурдологу верифицировать настройки слухового аппарата. Мы как раз планируем приобретать такое, аналогов ему на ДВ пока нет.
— А слуховые аппараты, с которыми вы работаете, все одинаковые по принципу действия?
— Как я уже отметил, слуховые аппараты бывают воздушного и костного типа. Буквально на этой неделе протезировал аппаратами костного типа двух юных пациентов, у которых, простыми словами, нет ушек, они не развились внутриутробно. У одного ребёнка одного наружного уха нет, у другого с двух сторон нет ушек. Им нужны специальные слуховые аппараты, чтобы слышать и понимать речь. Не те аппараты, которые ставятся на ухо, а неимплантируемые цифровые аппараты костного звукопроведения. Эти аппараты улавливают звуки, в том числе и речь, переводят их в вибрации, которые по костной ткани передаются во внутреннее ухо. Крепятся они специальной резиночкой к голове. В них слышат детки хорошо.
Фото: из личного архива Бориса Отрутько
— Это, наверное, очень дорогие аппараты?
— Их, как и кохлеарные импланты, нуждающиеся пациенты получают по федеральным программам бесплатно. И заменяют их также бесплатно, раз в 4 года. Но их необходимо регулярно настраивать и подстраивать в соответствии с текущим состоянием пациента.
— Борис, а вы владеете статистикой, насколько часто в нашем регионе встречаются люди с проблемами со слухом и есть ли группы риска? Есть ли связь с полом, возрастом, наследственностью?
— Раньше плотно занимался статистикой, пока работал в государственном центре, но в частной практике, конечно, цифрами точными не владею. Знаю, что детей с кохлеарными имплантами в области порядка 65-70 человек. Взрослых и того больше. Бесплатно эту операцию стали делать с 2008 года. И с тех порт этот показатель стабильный много лет, по моим наблюдениям. Дети с такими проблемами растут, пополняют ряды взрослых, но рождаются новые детки с теми же диагнозами. Ежегодно только мои консультации получают порядка 3000 человек с различными проблемами, связанными с потерей слуха. Нет такого, чтобы была видна зависимость от пола по проблемам слуха. Но есть такие цифры: на 1000 детей трое рождаются с нарушением слуха, один из которых глухой, а двое слабослышащие. Плюс еще до пяти детей из каждой тысячи приобретают тугоухость к первому году жизни. Это подтверждает как мировая, так и российская статистика.
Фото: из личного архива Бориса Отрутько
— А со специалистами в нашем регионе проблем нет?
— У нас в области, к сожалению, таких специалистов недостаточно. Сурдологов на весь регион порядка 6-7. Причем врачи-сурдологи, как и сурдопедагоги, сосредоточены только в Благовещенске. Нет специалистов на периферии. Также у нас в области нет врача-генетика, который входит в протокол обследования слуха у ребенка. Был один специалист, но уехал.
— Так, подождите, с сурдологами разобрались. Сурдопедагоги, очевидно, помогают деткам приспособиться к окружающему миру и учиться всему исходя из особенностей. А при чем тут генетики?
— Задача генетиков – определить, наследственное это заболевание или приобретенное. 50 % детей с проблемами со слухом – это дети с предрасположенностью к тугоухости, то есть у них произошла генная мутация ещё при внутриутробном развитии. Остальные 50 % – это дети либо с перинатальной патологией центральной нервной системы, то есть это возможные последствия заболеваний, которые перенесла мама во время беременности, либо дети, получившие заболевание по послеродовым причинам: врачебные ошибки, пневмонии, другие болезни в роддоме.
— Как быть тем, кто живет не в Благовещенске? Самим добираться до областной столицы в поисках помощи?
— Специалисты приезжают и ведут приём периодически в городах и районах области. Я, как только открыл частную практику, стал ежемесячно выезжать в Белогорск, в Свободный и в Зею. Раз в два месяца принимаю в Тынде. Добираюсь на машине. Раньше тоже ездил в государственные командировки от центра, а теперь как частный врач.
— Как считаете, отличается ли общемировой подход от отечественного к диагностике и лечению заболеваний, связанных с потерей слуха? Развиваемся ли мы в этом направлении?
— Если говорить о развитии, однозначно, оно есть. Аудиологический скрининг в России до 2008 года проводился с использованием субъективных методов обследования слуха – ЗРТ (звукореактотест). Это небольшой прибор, издающий различные тональные и нетональные звуки различной громкости, в ответ на которые новорождённый должен отреагировать. Этот тест очень субьективен, и не помогал выявить патологию слуха на ранних этапах. При выписках из роддома медработники автоматически делали «плюсик» в графе ЗРТ (скрининг слуха) как результат нормы, порой даже и не проверяв слух. Упускались из наблюдения детки с нарушенным слухом. Отсюда и статистика: позднее выявление детей с нарушением слуха уже ближе к школьному возрасту, когда помощь по восстановлению слуха уже не эффективна. С 2007-2008 года официально введен в обязательный перечень обследования новорождённого аудиологический скрининг детей до первого года: всем деткам в обязательном порядке проверяют слух на высокоточном приборе регистрации аутоакустической эмиссии. В каждом роддоме их поставили. Слух проверяют на третьи сутки после рождения. Это большой прорыв. Для сравнения, в Германии эта мера введена с 1995-1996 года. Аппараты у нас в настоящее время мирового уровня. Но есть и к чему стремиться. За рубежом каждый второй сурдолог настраивает аппараты с помощью анализатора среднего уха. То есть по объективным данным. И это тоже считается мало. У нас же им пользуются только 4 % специалистов, остальные используют субъективные методы.
— А какие у вас лично мечты для развития в профессии?
— Мечтать некогда. Я планирую и делаю. Сейчас мне нужен аппарат для объективной настройки слуховых аппаратов, и я думаю, как его приобрести. В этой связи планирую выиграть грант, чтобы частично покрыть расходы. Стоит такой аппарат больше миллиона. Хотелось бы расширить свой центр, взять в штат сурдологов и даже педагогов-реабилитологов. К этому нужно стремиться. А еще есть проблема с настройкой кохлеарных имплантов. У меня в наличии всего два программатора из пяти. Вижу непонимание в ваших глазах (улыбается) . Сейчас объясню. Программатор – это такая штука (коробочка), которая подключается к компьютеру, и от неё идёт провод к речевому процессору импланта. Ко мне приходит пациент, снимает с ушка речевой процессор, я подключаю его к компьютеру и настраиваю в соответствии с потерей слуха. Регулярно эту процедуру должны проходить пациенты с кохлеарными имплантами у врача-сурдолога. Я уже два программатора приобрёл, осталось ещё три. Но они очень дорогостоящие, сам пока не потяну.
— А зачем вам пять? Это какая-то магическая цифра или нужно сразу ко всем пяти подключать?
— Не совсем так. Хватает и одного, но они, как и сами кохлеарные импланты, разные. В России зарегистрировано несколько фирм-производителей кохлеарных имплантов (они все зарубежные). Среди стран-производителей Австралия, Америка, Китай, Австрия, Франция. У каждой фирмы свой интерфейс-программатор. И настроить можно только тем, чей стоит имплант. Раньше амурские пациенты после кохлеарной имплантации ежегодно ездили в Москву и Санкт-Петербург на настройку имплантов, потом я организовал онлайн-настройки с помощью коллег федеральных клиник. Позже совместно с Амурской областной общественной организацией родителей, имеющих детей с нарушением слуха «Звёздочки надежды» мы сделали так, чтобы специалисты, сурдопедагог и сурдолог, приезжали и настраивали здесь импланты. Раз в год у нас в кабинете мы вместе настраиваем импланты. Специалисты приезжают со своим оборудованием. Но в течение года может и поломка случиться, и поднастройка потребоваться – нужно на месте иметь аппараты.
— И как же решить эту проблему?
— Она уже решается. Мой центр совместно с организацией родителей глухих детей с кохлеарными имплантами «Звёздочки надежды» нашли и уже прорабатываем способ приобретения недостающих программаторов. Надеюсь, всё у нас получится.
— Как вам удаётся оставаться в контексте современного прогресса, если коллег по цеху в регионе мало? Где берёте новые знания, методы, у кого учитесь?
— Ежегодно я езжу в Москву в федеральную клинику, НМИЦО ФМБА России – научно-медицинский центр оториноларингологии, где работают главный ЛОР-врач и главный сурдолог России. Прохожу у них обучение, принимаю участие в ежегодных научных конференциях, симпозиумах и конгрессах. Часто езжу в Санкт-Петербург на обучение. Обучаюсь непрерывно.
— В частной практике не разочаровались? Есть какие-то уже достижения у вашего центра?
— Люблю своё дело и теперь выполняю свой врачебный долг с той же ответственностью, но большей свободой. И достижения есть. Наш центр «Областной сурдолог-28» в 2023 году признан региональным министерством экономического развития и внешних связей социальным предприятием.
— Искренне желаем воплотить ваши планы, чтобы вы могли помогать как можно большему количеству нуждающихся в квалифицированной консультации.
Источник новости: Amur.info