Ее имя известно миллионам. Она из тех немногих настоящих золотых перьев отечественной журналистики, на чьих материалах воспитывалось не одно поколение.
Ее отчество я узнал за несколько дней до нашей встречи, на протяжении нескольких десятилетий она для меня была просто Инна Руденко. Авторитет и величина. Которая умеет писать о людях как никто другой.
Она ехала в глухую деревню писать очерк о безруком председателе колхоза, а возвращалась с материалом о его жене. По застегнутым пуговицам председательского пальто народ узнавал, откуда он идет – из дома или с работы. Для неё эта деталь становилась решающей.
– Вы знаете, я боюсь вас разочаровать. Я самый обычный человек, – не кокетничая, с едва уловимыми детскими нотками в голосе говорила она мне в телефонную трубку.
Небольшая кухня в высотной «сталинке» в центре Москвы, стынущий чай. Беспрерывно дымящаяся сигарета, и глаза, в которых до сих пор можно утонуть…
– Инна Павловна, с самого детства для меня «Комсомолка» –это во многом ваши материалы. О чем и как надо писать, чтобы оставаться интересной для нескольких поколений?
– Я сама не могу этого понять. То, что вы мне говорите, мне говорят многие люди. Только что позвонили знакомые: «Ты читала, как о тебе Сергей Степашин отозвался? Я вам честно говорю, что не могу сама ничего понять, за что меня любят. Я до сих пор работаю, как дилетант, каждый материал пишу с большим волнением. «Я вырос на ваших статьях», – часто говорят мне. Ну что в них такого? Не понимаю…
Сегодняшний компьютерный век людей не замечает
Рядом со мной всю жизнь работала Ольга Кучкина, поэт, прозаик, выпускает книжку за книжкой. Я же пишу только в газету и никогда не писала о громких именах, за исключением Улановой, с которой я дружила. Писала про обыкновенных людей, разбирала конфликты. Если мне человек не нравится, то я никогда про него не напишу очерк. Мне ничто так не интересно, как человек. Я никогда не работала с диктофоном, приезжала в глухую деревню только с блокнотом и ручкой. Памяти хорошей тоже никогда не имела, вечерами писала на клочках мысли и какие-то яркие фразы. Но я жила с этими людьми по несколько дней, пила чай и ходила с ними на работу, пыталась понять их.
– Сегодняшняя журналистика людей понимает?
– Она обезлюдела. Сегодняшний компьютерный век людей не замечает. Я не работаю на компьютере – это плохо. Но дело не конкретно в компьютере, а в тех, кто за ними работает. Мне надо видеть глаза человека, любить его или не любить. Спорить с ним. Для журналиста главное – интерес к человеку или ситуации. Писать научить можно практически любого. Раз шесть переписал материал и нормально… Все измеряется человеком.
– Как нужно жить, чтобы твои оценки были важны миллионам?
(Думает) – Не знаю… Мне такой вопрос никогда не задавали. Это все «Комсомолка». Мы с Василием Песковым, царство ему небесное, были счастливые люди. Он окончил восемь классов в глухой деревне и больше нигде не учился… А я была такая партийная! Причем не догматиком, а искренне верила в идеалы. Запросто могла разругаться с высоким чином, защищая обиженного человека. Это была моя святая идея.
Я пришла в «Комсомолку» в 1957 году в счастливое время «оттепели». Там меня научили думать и отстаивать свое мнение. Все те, кого я считаю своими учителями, учили меня бороться и отстаивать свое мнение. Были ситуации, когда приходила в неистовство и подавала заявление об уходе. Панкин был редактором, он выгонял меня из кабинета и говорил: «Иди и борись».
Я всегда писала только то, что я думаю. Не родившихся статей тоже было немало… Многому меня научил мой муж-фронтовик, он был собкором «Комсомолки». Приведу только один пример. В 1990 году нас с ним отправляют работать в Прагу. Там только что прошла «бархатная» революция и отношение к советским было плохое, в магазине было проще притвориться немой. И как-то продавщица в магазине демонстративно на чистом русском мне говорит: «Я вас не понимаю…». Я пришла домой и говорю мужу: все, уезжаю в Москву, я эти танки в 1968 году сюда не посылала. И он мне говорит: «9 мая 1945 года я освобождал Прагу. Если ко мне подойдет чех и плюнет мне в лицо за эти танки, я его пойму. Мы с тобой на Красную площадь не вышли, когда танки вводили… Вот с этим и живи!»
Но я знала, что я не буду писать в угоду времени
Представляете! Читатель чувствует, как журналист живет и как он пишет…
– Журналист обязательно должен иметь профессиональное образование?
– Голову нужно иметь в первую очередь, а не образование. Самый гениальный пример – Песков, он даже школу не окончил… А когда мой сын учился в школе, то я у него в рассказах Тургенева находила вырезанные статьи Пескова. Но Василий Михайлович был необычайный труженик, это тоже необычайно важно.
Я свой первый материал в «Комсомолке» переписывала шесть раз! Думала, что меня выгонят с работы.
– Сегодня Инну Руденко правят?
– Пытаются… Но я не сопротивляюсь. Я иногда говорю молодым – что ты пишешь? Моды шмоды, штаны Маши Распутиной… Ты же перо потеряешь. Отстаивать надо свое мнение. Сколько раз меня заставляли вставить в материал цитатку Брежнева, ни разу не пошла на поводу у времени. Всегда говорила: снимайте материал, замените на что-нибудь…
Я вообще ниже воды и тише воды. Ну, кто я в редакции сегодня? Очень редко публикуюсь. Но, когда что-либо без моего ведома делают с моим материалом, бьюсь до последнего.
– Вы вернулись из Праги в другую страну и в другую, по сути, газету, трудно было?
– Не то слово! У меня погиб муж, и я была просто раздавлена. Не узнала ни страну, ни свою газету. Но я знала, что я не буду писать в угоду времени. Писала бы редко или вообще бы пришлось расстаться с газетой… Но пришел новый редактор и сказал: «А где Руденко? Это наш бренд выносите на первую полосу». Если придет другой редактор, не знаю, что будет…
Меня печатают. Этот называется у нас плюрализм. Главный редактор говорит: газета – это товар, который должен продаваться. У него своя правда.
Но культуру-то можно делать не на том, от кого беременна Королева и какие зубы у Пугачевой
У меня был замечательный куратор, ваш дальневосточник Игорь Коц. Сейчас он редактор. Как мы с ним начинали! Каждый день были «драки». Он меня приспосабливал к этой газете. Воевали – не то слово! Но он был так заинтересован во мне. До сих пор может мне позвонить сказать комплимент и тему.
– Вам коллеги талант прощали?
– Нет у меня таланта. Может быть, склонность к нему и есть. Не более. Профессия у нас конкурентная, но мне не завидовали. Честное слово! Мне многие не верят по этому поводу, даже сестра родная не верит. В мое время был спрос только на лучшее в человеке.
Я очень медленно и трудно пишу, всегда завидовала тем, кто умеет быстро и качественно писать. Мои темы требуют раздумий.
– Инна Павловна, вы правда считаете, что корень бед в нас самих?
– Я очень верю в человека. Может, иногда с этим и перебираю. Самое главное, что происходит с человеком. Куда смотрит наша интеллигенция? Почему не протестует наша интеллигенция ни против пошлости, ни против глупости властей, которые совершенно не могут продумать любое мало-мальски правильное решение?
Я верю в массовую культуру, в литературу массовую… Почему пожелтела сегодняшняя пресса? Ответ прост: она продукт массовой культуры. Но культуру-то можно делать не на том, от кого беременна Королева и какие зубы у Пугачевой. А можно делать не фильмы-стрелялки, а «Белое солнце пустыни», например… Фильм, который смотрят и дворники, и космонавты.
Эдит Пиаф, когда еще пела в ресторанах, то уже была массовой культурой, это был уровень. Ну для чего нам расписывать, женился Домогаров или нет?
– Обывателю это интересно.
– Можно писать и об этом. Главное, чтобы были ум и уровень. Уважаю автора за позицию и талант. Не являюсь поклонницей Даши Асламовой, – кстати, ваша землячка, хабаровчанка. Но во всех ее похождениях, добрая половина из которых наверняка выдумана, есть бесспорный талант. Даша захотела прославиться мгновенно и это сделала, написав свои «Записки дрянной девчонки».
–Вы бывали на ДальнемВостоке?
– К сожалению, никогда. Хотя мечта была после университета уехать на Дальний Восток, но распределили на Кубань. Я крестьянский ребенок, из глухой деревни, всегда любила провинцию и простых людей. На Дальний Восток даже в командировку ни разу не попала, не вели письма читательские.
А вообще, я не устаю повторять, какая замечательная у нас профессия. Сколько людей узнала благодаря ей, сколько друзей приобрела!
В мое время был спрос только на лучшее в человеке
Вообще журналистика – это как судьба. Она и есть сама жизнь.
– И напоследок хочу спросить вас, гуру журналистики, о цензуре. Раньше была партия, сейчас – собственник…
– Это примерно из серии, что лучше для самоубийства? Яд или петля… Никогда не обольщалась на этот счет. И раньше, и сейчас есть масса замечательных материалов, которые завернул цензор. И совсем не принципиально, что у него в кармане – партбилет или толстый кошелек…
Наша справка
Инна Руденко – вот уже 59 лет бессменный журналист «Комсомольской правды». Окончив журфак МГУ на одни «пятерки», она почти полвека пишет исключительно о людях. Не влезая ни в политику, ни в финансовые дрязги. Ее главный материал – человек. Лауреат практически всех журналистских премий, она честно признается, что ее самые удачные материалы получаются на родной кухне под шум греющегося чайника.
Источник новости: http://www.amur.info/column/yaroshenko/6915