Нонна Мордюкова в молодости танцевала под вальс «Амурские волны»

Великой русской актрисе и кубанской казачке сегодня, 25 ноября, исполнилось бы 90 лет. Народную артистку СССР Нонну Мордюкову помнит вся страна. Её любили и продолжают любить миллионы. Своими воспоминаниями о знакомстве с ней поделился известный амурский журналист Сергей Логвинов. В 1999 году они с коллегой Александром Ярошенко записали откровенное, душевное интервью, которое впоследствии Нонна Викторовна называла «семейным бриллиантом». Встречи с актрисой амурчане добивались год.  

«Когда я анализирую все свои интервью, которых большое количество, то, действительно, именно это интервью стоит особняком. Оно длилось больше часа, и очень тяжелы были подходы к тому, чтобы наконец-то состоялась встреча. Это и несколько поездок в Москву, и трубки телефона бросались…» – рассказывает Сергей Логвинов.

Даже актриса Любовь Соколова, их негласный московский администратор, которая договаривалась со многими актёрами о встречах с Сергеем и Александром, в случае с Мордюковой сказала: «Ребят, вот тут я вам не помощник. Мне уже 70 лет, она пошлёт меня на три буквы, а мне в моём возрасте это совершенно не нужно. Нонна ведь, сами знаете,  может и не такое выкинуть. Я только расстроюсь». Но домашний телефон Мордюковой журналистам дала. И они позвонили.

– Нонна Викторовна, здравствуйте!

– Здравствуйте.

– Нонна Викторовна, мы вот такие-то журналисты…

– Вас тучи, а я одна!

…Чуть позже, уже в Приамурье, в руки амурским журналистам попала её книга под названием «Не плачь, казачка». Прочитав её, они поняли, что есть две слабости у Мордюковой – это любовь к рыбе и преклонение перед казаками. Тогда они поехали к одному из атаманов и попросили, чтобы тот написал письмо для артистки, донской казачки, от амурских казаков. Атаман говорит: «А я не знаю, что писать», а ему отвечают: «Да от вас только печать нужна». Попросили бланк и сами составили письмо с таким содержанием: «Нонна Викторовна, к вам обращается амурское казачье войско. (…)  Не откажите в любезности, уважьте просьбу казаков: наши два журналиста едут в Москву, передайте им ваше слово казачье для наших казаков».

«Ну а дальше было дело техники – едешь на рынок, покупаешь самую вкусную икру, рыбу, которая пахнет так, что невозможно, – рассказывает журналист. – И вот мы приезжаем в Москву с письмом, с этой рыбой, раскидываем на спичках – кому звонить, кто будет послан в очередной раз. Выпадает Ярошенко. Он звонит и не даёт ей слова вставить: мы приехали тут с Дальнего Востока, мы журналисты, но у нас тут в номере рыба, весь номер ей пропах и икрой. И письмо от казаков!» 

– Рыбой, говоришь, пахнет? 

– Ну, мы журналисты с Дальнего Востока, мы привезли рыбу, уже дышать не можем, так пахнет…

– Рыба это хорошо, да…

– Ещё у нас письмо казаков тут…

– Угу, письмо, да… Да мне тут с Черномырдиным послезавтра лететь в Уренгой, голова не крашена… ну… ну ладно, пишите адрес: Осенний бульвар…

– Какой-какой? Осенний?

– Ну не на Весеннем же мне жить в моём возрасте, Осенний бульвар!

Счастливые до безумия, на радостях позвонили Любови Соколовой: «Мама Люба, она нам встречу назначила!» Но та слегка осадила: мол, это ещё полдела, раньше времени не радуйтесь, как-то к ней ездил журналист из Казани, но в назначенный день Нонна ему сказала: «У меня нет настроения, иди отсюда». Однако амурчане поехали, купили огромный букет лилий, подошли к домофону и опять кидали спички – кому звонить в домофон. Позвонили, поднялись на лифте, по пути переругались. Вышли на шестом этаже, а их встречает сама Нонна Мордюкова. И первые слова её были: «Во лоси!»

Гости, приехавшие издалека, зашли, дары распаковали, сели, она говорит: «Давайте я вам книжки подпишу». Сергей Логвинов попросил разрешения включить оператору камеру хоть на чуть-чуть. Актриса была не против. Хотели записать хотя бы 15-минутный репортаж, а вышли из квартиры спустя четыре с половиной часа. Оператор снимал всё почти без остановок. И актриса, будто по мановению волшебной палочки, начала рассказывать откровенно и о многом.

Говорила Нонна Мордюкова о Василии Шукшине, как он в неё влюбился, когда они поехали в экспедицию сниматься в фильме «Простая история». Рассказывала и о том, что никогда в жизни к ней  муж не приезжал, а тут как почувствовал и приехал с маленьким сыном. Говорила о маме, Ирине Петровне, – она была  единственной на Кубани женщиной-председателем колхоза, секретарём горкома партии, умной, работящей и наделенной артистическими данными. Вспоминала, как та отправляла сестёр на фестиваль в Москву, а сама болела и ехать не могла. А потом у вернувшихся дочек всё подробно расспрашивала. Кстати, в работе над ролью в «Простой истории» Мордюкова опиралась на впечатления детства, опыт и жизнь матери.

В ходе беседы Нонна говорит: «Слушайте, ну уже рыбой так пахнет в комнате, надо отрезать и хоть кусок съесть». А журналист ей: «Давайте потом, давайте интервью запишем». Она отвечает: «Ну, подожди уже, давай поедим, а потом уже интервью!» Позвала сестру Наталью, отправила её в магазин за водкой, а амурчанам идти не позволила: «Вы гости, сидите, Наташка сходит». Пошли на кухню  и всё это с камерой  а там попугай бегает по карнизам. Открывает Нонна Викторовна холодильник – «Пельмени будем варить?» Гости отнекиваются. Но накрыли стол, посидели около часа, поговорили. «Теперь пошли», – говорит Нонна. И в другой комнате ещё больше часа писали интервью. 

«И как поехало, и целый час десять минут у меня интервью на плёнке! Когда всё закончилось, когда уже вернулись в гостиницу, позвонил я Лене Лазутиной, она тогда работала в программе “Доброе утро” на ОРТ, и она мне говорит: “Логвинов, ты сумасшедший. Я некоторое время назад позвонила ей: “Здравствуйте. Первый канал. А она меня оттаскала. А ты из Благовещенска приехал и записал час интервью с ней!”  Я отвечаю: “Ты подожди, а ещё перлы там, а ещё перлы на кухне за столом, там столько всего!” “Наша” Москва гудела потом – те люди, которые нас знают, все в шоке были от этого», – признаётся Сергей Логвинов. 

Нонна рассказывала амурским журналистам, как она снималась в фильме «Мама» у Евгения Евстигнеева, делилась своим отношением к Никите Михалкову и Андрону Кончаловскому, рассказывала, как она влюбилась в одного мужчину, потому что он Байрона наизусть читал. Говорила и про свои отношения с Вячеславом Тихоновым. 

«Я абсолютно согласен с Никитой Михалковым, который говорил, что Нонна Мордюкова – это глыба. Это настоящая глыба. Они вместе работали в фильме “Родня”. По признанию режиссера, она на съёмочной площадке либо совсем не может ничего сделать, либо делает так, что ты улетаешь куда-то. Если роль ложится на её личность и ей интересно это, она всё сделает так, что восемь “Оскаров” давать надо. Вот она сыграла в “Простой истории” фактически свою маму, она видела это всё воочию в детстве. А если роль не её, она теряется. В фильме “Ширли-мырли” у Мордюковой был короткий эпизод за столом, где она несла ахинею про… секс. После того как фильм Меньшова вышел на экраны, она эту роль даже в своей фильмографии старалась не упоминать». А “Женитьба Бальзаминова”, фильм “Мама” – это, конечно, её образы», – вспоминает Сергей.

«Я не стала москвичкой, я как была казачкой, так ею и осталась. Недавно напялили на меня на каком-то показе платье Шанель. Я подошла к зеркалу  ну сельпо сельпом, оно мне не идёт», – говорила Нонна Мордюкова. 

«И вот как было: чувствую, что десятую минуту интервью мы пишем, двадцатую, тридцатую… Эксклюзива уже столько! И самое страшное, когда  всё закончилось, Я понимаю, ЧТО у меня на кассете. Но не понимаю, как я буду всё это вмещать в программу. Эту мордюковскую исповедь совершенно  невозможно уложить в хронометраж. Любую, сказанную Нонной фразу не хочешь вырезать. Потому что всё, что она говорит, это важно», – продолжает журналист.

Актриса была откровенна с амурскими журналистами, говорила и о том, как ей работалось на одной съёмочной площадке с молодыми красивыми актёрами – Машковым, Мироновым, Маковецким, Меньшиковым. «В этом плане работа была у нас счастливая. Когда ты будешь постарше, поймешь, что возраст не имеет значения. Слово, которое я вам произнесу, оно литературное и поэтому дозволенное, ну, если захотите, запикаете… Одна наша актриса спросила: “Нонк, ну бл…ство летает по съёмочной площадке?”. “Летает, не то слово”, – отвечала я», – смеялась актриса.

В конце интервью Нонна Мордюкова исполнила жалостливую песню на музыку Пахмутовой «Ах, печаль ты моя, печаль».

«Мы её попросили спеть. А она же потрясающе поёт, по-свойски, по-актёрски – мы были в слезах. И откровений море, и харизмы море, и большое интервью, и посиделки. Человек столько нам всего подарил. Я приехал, сделал программу, Ярошенко написал материал. Какие-то фрагменты съёмки не вошли сразу. И уже после смерти Нонны Викторовны я выпустил полное интервью, без купюр», – рассказывает Сергей Логвинов.

Когда журналисты прощались, Нонна Мордюкова наказала прислать на память видео и газету с интервью. Договорились, что паролем для связи станет  слово «рыба». 

– Здравствуйте, Нонна Викторовна, это Саша и Серёжа из Благовещенска, пароль «Рыба».

– Да, ребятки, посмотрели с Наташкой программу, «пятёрочка»? вам! Даже нет, «пятёрочка с плюсом»!

Позже родная сестра актрисы Наталья Катаева признавалась уже в своей беседе с Сергеем Логвиновым, что перед смертью Нонна Мордюкова, когда хотела поднять настроение, обращалась к их интервью. Даже когда она ослепла, с кассеты сняли аудиозапись и ей на диктофоне включали эту программу.

Наталья Викторовна рассказывала: «Диалог встречи с сестрой я даже без этой плёнки помню. Помню, как Нонна хохотала с вами. Она так говорит – слушай, ребята, ну вы там на всю страну покажите, как бабка может страну поднять с одним зубом. Ребята, только вы сможете показать, потому что в Москве бы никогда не вставили. Она никогда и не открывалась, потому что какой смысл: говорит одно, а выходит совершенно другое. Она назвала ваше интервью почему-то с самого начала “Амурские волны”. И я все годы думала – почему же? А знаете почему? Ведь вы с Амура, а она любила вальс “Амурские волны” в исполнении духового оркестра в Ейске, и она ходила на танцульки под этот вальс».

Как писал Сергей Логвинов в своих воспоминаниях: «После этого интервью нам завидовали все журналисты, безуспешно пытавшиеся пробраться к Нонне Мордюковой. А нам стало казаться, что мы теперь “вхожи” к Нонне Викторовне. Будем при поездках в Москву заезжать к ней в гости. Ан нет! Уже потом и трубка телефонная бросалась, и говорить она с нами не хотела. После она сильно заболела. Мы её видели несколько раз на различных мероприятиях, на юбилее 80-летнем, там она с трудом разговаривала, и было видно, что ей очень тяжело. Так что свою птицу счастья мы поймали в том интервью, 19 августа 1999 года. В самую годовщину путча».

В 2010 году Нонне Мордюковой должно было исполниться 85 лет. К этому дню разные каналы готовили программы. Однажды Сергею Логвинову позвонил друг и рассказал, что кусок того их интервью с актрисой показывают в эфире Первого канала. При этом о журналистах, записавших его – Сергее Логвинове и Александре Ярошенко – в фильме Первого канала не было сказано ни слова, а в анонсе говорилось, что оно записано во Владивостоке.

Оказалось, что кадры были взяты с той простой кассеты, которую отсылали Мордюковой. Видео московским журналистам отдала сестра Нонны, Наталья. «Это наш семейный бриллиант, любимое интервью Нонны, два мальчика с Дальнего Востока записали», – сказала она телевизионщикам федерального телевидения. 

«Ну, для них, видимо, Дальний Восток и Владивосток – одно и то же. Они кассету взяли, откопировали, конечно. И выпустили. Обидно было страшно. Конечно же, вовсе не из-за денег, за которые, как кому-то казалось, мы могли бы продать это интервью. Обидно было, что кадры, которые показал Первый канал, были очень жуткого качества, я мог бы дать вариант намного лучше. И обидно было, что мы никто. Для нас этот материал был важен, дался он нам нелегко, и мы имели право на то, чтобы наши данные были указаны. Мы же, используя кадры Первого или ещё чьи-то, всегда указываем откуда взят материал! Ну напишите вы “Благовещенск” или фамилии, и инцидент был бы исчерпан! Но в разговорах по телефону сквозило: “Хотите судиться? Да пожалуйста!” Фильм вышел, наши требования были проигнорированы», – писал Сергей Логвинов.

Затем состоялся суд. И в обеих инстанциях он был выигран амурским журналистом.

«Я абсолютно доволен решением суда, который, во-первых, защитил мои авторские права. Во-вторых, в какой-то степени доказал, что и за пределами Садового кольца есть журналисты, которые могут снимать эксклюзивные вещи, которые потом ложатся в основу фильмов Первого канала», – говорил Сергей Логвинов.

Нонна Викторовна скончалась 6 июля 2008 года на 83-м году жизни в Центральной клинической больнице Москвы. Актриса похоронена на восьмом участке Кунцевского кладбища рядом с могилой единственного сына – актёра Владимира Тихонова.

Источник новости: http://www.amur.info/news/2015/11/25/103476